18 апреля 55 лет исполняется писателю, заведующей Музеем саамской литературы и письменности имени Октябрины Вороновой, участнице и организатору «Славянского хода», редактору «Православной газеты», члену Союза писателей России (с 1997 года) Надежде Большаковой. Накануне этого события корреспондент «Би-порта» встретился с Надеждой Павловной. Разговор шел о ее жизни, книгах, мечтах и планах.

- Надежда Павловна, расскажите, где Вы родились, кто ваши родители?

-Родилась в 1957 году в поселке Ревда Мурманской области. Мама - саами, работала в больнице, папа – русский, работал строителем. На каникулах с братом ездили к бабушке – маминой маме - в соседнее Ловозеро.
После школы окончила Новгородское культурно-просветительное училище, а позже Ленинградский институт культуры, получила профессию режиссера народных театральных коллективов. Вернулась в Ревду и до сих пор живу здесь. Всё в моей жизни связано с Ревдой, и сколько бы меня не звали переехать в Мурманск или еще куда-то, я не хочу. Ведь много энергии отдаешь на выступлениях или встречах с людьми, а восстановить силы можно только дома. И работать я могу только дома. Здесь библиотека, музей… Дома, как говорится, и стены помогают.

- В каком возрасте Вы начали сочинять, и когда серьезно писать? Как началась Ваша «карьера» сказочницы и писателя?

- По-честному, я начала писать дневники с 7-го класса, потом рассказики. С 9-го класса уже писала какие-то повести о любви, трудных подростках. Кстати, и работать мечтала в колониях малолетних преступников – Макаренко начиталась...
Те повести, которые были написаны мною в 9-10 классе, я никогда не перечитывала… Лежат со школьными дневниками. В 1971-м первый раз написала в дневнике, что хочу стать писателем.
Вообще, что касается будущей профессии, желаний было немерено – хотела стать педагогом и стюардессой, парикмахером и танкистом... Можно сказать, все мечты сбылись.
С третьего класса хотела стать актрисой. В результате, отучилась на актерско-режиссерском факультете, поставила семь спектаклей с народными коллективами. Хотела работать на атомоходе «Ленин» - пусть не работала, зато познакомилась с его первым капитаном Борисом Соколовым - мы были дружны, потом с Александром Костыриным – вторым капитаном после Соколова. Парикмахер – всю жизнь всех стригу. Танкистом конечно не стала, но в моей жизни эта мечта трансформировалось в прозвище «Нежный танк»: получила в писательской организации. В принципе, считаю, что и педагогом стала, какое-то время работала в школе и до сих пор провожу краеведческие уроки в школах и библиотеках. В роли стюардессы тоже не раз была, особенно в Славянских ходах и духовно-просветительских экспедициях. Ну и писателем – само собой стала… Мое литературное творчество началось с июля 1990 года, с очерка «Отец», напечатанного в районной газете «Ловозерская правда». Потом стала писать сказки…

- Первые сказки были саамские?

-Вообще начала не с саамских сказок. Первая сказка о королевской гуппи была... Мой сын выловил две рыбки-гуппи из аквариума и выкинул, за что был строго наказан отцом. Чтобы смягчить горечь наказания, я придумала сказку. Позже были сказки о «Старом доме», об «Окне и луже» – сказки, в них я оживляла предметы. Как-то потом взяла сборник саамских сказок «Семилетний стрелок из лука», почитала. И мне захотелось найти какие-нибудь наши старые саамские сказки, каких никто не знал. Но… тщетно, все мои родственники или знакомые саамы рассказывали сказки или уже напечатанные, или русские народные на саамский лад. Тогда я подумала: «Что мучаюсь – придумаю сама».
Первые сказки были о горе Карнасурт – почему она так называется… О том, почему белый день и черный, почему у ягоды такие цвета имеют. То есть, я просто ставила конкретные вопросы, и уже мысли работали на сказку. Тогда я еще не читала ничего по лопаристике. Единственное, статья «Саамы – шумеры Лапландии», где указаны были саамские боги – Чадзень (богиня воды), Пейв (бог солнца) и так далее. По этому поводу я начинала фантазировать, находила какие-то сюжеты. Таких сказок набралось много, и в 1996-м вышла моя первая книга. Так начиналось мое литературное творчество.

- Книга «Подарок чайки»?

- Да, она. Кстати, название для этой книги появилось интересно. Во-первых, сама сказка «Подарок чайки» приснилась во сне - как будто все действия происходили со мной. Во-вторых, когда книга была готова, я пришла к Виктору Леонтьевичу Тимофееву – нашему поэту, и говорю: «Не знаю, как книгу назвать». А он: «Садись и прямо сейчас найди мне 40 названий». Я сидела, выдумывала, голову перевернула. Потом вместе стали смотреть, что я придумала, выбирать название. В конце концов, дошли до названия «Подарок чайки», и поняли - это то, что нужно…

- Откуда у Вас вообще появилось такое желание – писать, сочинять? По наследству передалось?

- Нет, наверное… Как я рассказывала, мой папа был строитель, он просто писал чисто информационные материалы, по работе…
Тут еще нужно рассказать, что до 7-го класса я читала вообще почти по слогам, не любила книги. Боялась читать, потому что в начальных классах, когда проверяли технику чтения, а я уже тогда, как оказалось, честолюбивой была - мне хотелось читать лучше всех, не подвести класс, а в итоге запиналась, заикалась и читала хуже всех. Читала только заданное и то через строчку, по слогам, с истериками, руганью, ремнем… И маме приходилось читать мне вслух. На книге «Детство современника» Николая Жданова, которое мне мама читала вслух, стыдясь перед мамой расплакаться, я начала втайне от нее читать ее сама. И это стало моим любимым тайнодействием, открывающим мне потрясающий мир… После того, как начала сама читать, захотелось начать и писать, как настоящий писатель. За семь лет школы все дети – мои одноклассники - начитались всяких книг, а я-то практически ничего не читала… Надо было наверстывать, и я где-то с конца 7-го по 10-й класс читала все: «Динку», «Анжелику», «Собор Парижской Богоматери», «Урфина Джюса», сказки, романы. Все подряд – и детское, и взрослое чтиво. Никто не следил за моим чтением. Я все впитывала в себя, причем читала на уроках, на ходу, в очередях – всегда ходила с книгой. Дома сидела вся, заваленная литературой...
А вот точные науки не понимала вообще. Физика, химия, математика - это все для меня было из сфер высших материй… Однако, как-то умудрялась эти предметы сдавать хотя бы на тройки. Родители не ругали. Мама - мудрая женщина – видела: «ну не понимает дочь, не дано. И ладно – дай Бог, чтобы не на второй год и дай Бог, чтобы не двойка».

- Наверное, то, что при чтении вы впитывали все сразу, сказалось и на вашем творчестве. Ведь Вы и на саамскую тему пишете, и на православную, недавно у вас вышли книги о писателе Виталии Маслове и о колоколах. Какая тема все-таки ближе, и какой писательницей Вы себя считаете – саамской или русской?

- Как-то в 1997 году, на стажировке в Москве в Центре коренных малочисленных народов меня попросили определиться, кто я: саами или русская. Я тогда ответила, что сделать этого не могу, ведь мама у меня саами, а папа русский. И менталитет у меня полностью русский. Как я могу выбросить русскую культуру, если я в ней жила, воспитывалась, училась? В общем, я считаю, что я русская саами, или саами русская.
И саамское во мне открылось, когда я работала над романом «Алхалалалай». Даже не над книгой «Жизнь, обычаи и мифы кольских саамов…» (когда я 12 лет для нее информацию собирала, по полочкам раскладывая), а именно над романом. Когда его писала, вместе со своей героиней как бы впитывала в себя саамский дух. Вот тогда четко осознавала себя саами. И еще один момент. Когда в 1993-м я попала на семинар молодых писателей, Виталий Маслов, прочитав мои сказки, сказал: «Давайте с Большаковой слово возьмем, что она никогда не оставит саамскую тему». А я ответила, что такое слово уже Господу дала. Он засмеялся: «Теперь я за саамов спокоен»... Потом я стала работать над «Жизнью, обычаями и мифами кольских саамов…», и мечтала о том, что хорошо бы при разрушении какого-нибудь старого дома обнаружился саамский архив, который бы передали в дар мне... Но тогда это казалось из области фантастики, книга вышла в 2005 году. Прошло время, я начала работать в Епархии. С 2005-го книги не выходили, а вот круг общения расширился. И если православия тема раньше просто жила во мне, то здесь она стала обретать формы, напитываться содержанием и глубиной… Саамская тема отодвинулась в сторону. И вдруг 30 декабря 2011 года, звонит знакомый из Москвы, и говорит, что передает мне саамский архив. В Санкт-Петербурге несколько лет назад ломали старый дом, в нем оказался тайник, из которого выпали какие-то бумаги. Выяснилось, что они как раз по саамской теме… Через какое-то время они попали к моему знакомому, и вот он отправил их мне.

- Что в себя этот архив включает?

- Это около двух десятков прошитых в «Дело» тетрадей, в которых записаны легенды, географические названия, сведения о саамских погостах, рисунки, карты 1928 года, мифология, расшифровка саамских слов. Единственная проблема – неизвестно, чей это архив. Есть только роспись. Я думаю, это из-за того, что из-за репрессий люди и в 30-х и в 50-х годах шифровались…. Обращалась в архив, была в краеведческом музее, сличая почерк Чарнолусского и Алымова, но не то…
Как видите: мысли материальны – просила, получила. Говорила Господу, что всегда буду заниматься саамской темой, а сама спокойненько на несколько лет от нее отошла. И вот он мне послал архив, чтобы я снова вернулась к ней.

- Над чем-то еще в саамской «сфере» работаете?

- Да, с января этого года я работала над романом о времени становления на Севере Православия. Начала писать его еще в 1993-м, но, проработав два года, благополучно закрыла эту тему. Роман этот – о времени Василия III и Иоанна Грозного, о саамах и новгородцах. Про то, как дипломат Сигизмунд Герберштейн рассказал Василию III, что саамов хотят крестить в лютеранскую веру, о миссионерстве Трифона Печенгского и Феодорита Кольского…

- Вы сказали, что забрасывали этот роман на долгие годы. Почему вернулись к нему?

- Так получилось. В те годы писались еще и сказки, рассказы, роман «Алхалалалай» и так далее… Я ведь обычно пишу сразу несколько книг. У меня не получается работать над одной, да и не готова наверно была к нему еще. А тут объявили о Каверинском литературном конкурсе, на который нужно было отправить какую-нибудь повестушку или рассказ в 40 тысяч знаков. Я вспомнила, что в этом незаконченном романе у меня есть неплохая глава о разгроме Иваном Грозным Новгорода. Но когда проверила на знаки, их оказалось около 200 тысяч, и сокращать не стала, зато вновь углубилась в 16-й век…
Оставался месяц-два, чтобы закончить. Все шутили надо мной, прося вновь вернуться в век 20-й… Вернулась, а состояние прошлого ушло до новой встречи...

- Надежда Павловна, вы участвуете в духовно-культурных экспедициях и начали писать на православную тематику. Когда пришло такое желание, в какой момент?

- Осознанно после Славянского хода-1997 «Мурман-Черногория», когда с Масловым ездили до Косова, ночевали в монастырях, встречались с Патриархом Сербским Павлом, с епископами, священниками. Митрополит Питирим был нашим духовным наставником в Болгарии. Вот тогда я и открыла для себя православный мир… Просто заходя в церковь, ставя свечку и уходя, ты в принципе, ничего не знаешь… А тут целый месяц мы жили этим, молились, стояли на службах, постоянно разговаривали…
В моем двухтомнике «Летопись души», который вышел в 2010 году, очерк «Славянский ход Мурман-Черногория. Из киноленты моей памяти» занимает более ста страниц… А потом пошли ходы, когда я сама ездила руководителем. В 2002 году «Мурман - Великий Новгород - Валдай», в 2006 – «Славянский ход» к 70-летию Николая Рубцова, 2007 – Ушаковский ход. В 2009 году экспедиция «На звон колоколов», в 2010 – в Чечню. О каждом ходе в этом двухтомнике есть очерк. Большой очерк об архиепископе Мурманском и Мончегорском Симоне, зарисовки о святых. Для меня святые – живые, те, что как бы становятся частью меня, и Господь – живой. Я с 1990 года в Рождественскую ночь пишу Ему письма, открытки с пожеланиями. Это как история твоей жизни – что ты желала, что для тебя важно было.

- Помимо того, что Вы пишете на разные темы, Вашу деятельность также можно разделить на журналистскую и писательскую. Ведь Вы с 2007 года – главный редактор Православной газеты. С чем было связано такое решение - работать в газете?

- Какое решение? (смеется). Я один год работала в «Мурманском вестнике». Это был тяжелый 1997-й – зарплату не получали, комбинат в Ревде стоял, дочь поступила в институт, нужно было как-то выживать. И тогда я решилась собкором в «Мурманский вестник» пойти - давно уже уговаривали.
Но, проработав, год я по-честному, газету невзлюбила. С меня постоянно требовали не статьи, а информушки «что-где-когда», которые были совершенно не интересны. У меня слад мышления другой. К счастью, в январе 1998 года дали ставку на музей саамской литературы, основанный мною еще в 1994 году, и присоединенный к местной библиотеке. И тогда я спокойно пошла работать заведующей музея.
В «Православную газету» редактором пригласил работать владыка Симон. Я отказалась, сказав, что у меня уже есть недолгий опыт, но газету к Ушаковскому ходу, однако, подготовила. В Нижнем Новгороде, владыка Симон рассказал о моем отказе архиепископу Нижегородскому и Арзамасскому Георгию. Тогда владыка Георгий небольно своим кулачищем простучал на моей голове крестообразно, произнося: «Тебя благословляют два владыки, попробуй откажись». Я подумала, а вдруг это что-то да значит, и согласилась. Это было в 2007 году.
Работаю, но, честно говоря, устала от этого писания. Например, в прошлом году на шесть газет 16 полос было написано - 72 маленькие и большие статьи. Это очень много, и это выхолащивает. Кроме того, трудно на приходах найти пишущих людей – ведь в «Православной газете» гонорары не платят, а иначе, может, и светские журналисты бы писали. Мне по душе больше работа писателя. Журналистом я себя не считаю.

(В 2008 году «Православную газету» Мурманской и Мончегорской Епархии назвали одной из лучших в России, а Надежда Большакова как редактор была награждена Памятной медалью «1020-летие Крещения Руси» – «Би-порт»).

- Недавно появилось высказывание Патриарха Кирилла о том, что он недоволен неоперативной работой пресс-служб при Епархиях. Как у нас обстоят дела?

- Если взять наш издательский отдел при Епархии, мы также неоперативны, и постоянно с выпуском опаздываем. Причина прежде всего в том, что у всех это работа не основная, священники и прихожане малоактивные в описании жизни своих приходов, приходится подстраиваться друг под друга, упрашивать, чтобы кто-то что-то за ради Христа написал и т.д. Какая уж тут оперативность… И еще одна проблема для нашей газеты – большинство статей журнального формата – режешь, режешь, чтобы хотя бы на полосу вместить, не говоря уже о колонках, всем хочется выговорится по полной программе. Да я и сама, как уже говорила, маленькие материалы не умею писать...

- Какую работу проводит издательский отдел нашей Епархии, чтобы привлечь внимание соотечественников к православию?

- У нас каждый отдел Епархии регулярно проводит главное мероприятие. Например, осенью прошлого года издательским отделом был организован форум «Православные и светские СМИ: точки соприкосновения». В нем участвовали авторы «Православной газеты», журналисты светских СМИ, приезжали гости из Москвы, Санкт-Петербурга, шеф-редактор журнала «Московская патриархия» Евгений Стрельчик, журналист из светской газеты «Московский комсомолец» Екатерина Сажнева, из Союза писателей России - Василий Дворцов и Николай Коняев, тележурналист и ведущий Андрей Малахов.
Форум проходил три дня. Обсуждали темы Церкви и интернета, то, какую информацию можно найти на православных сайтах, продвижение духовности в интернете.

- Давайте вернемся к Вашему творчеству. В феврале в Мурманске состоялась презентация вашей книги «Колокольный перезвон. Колокола в литературе, музыке и живописи». В двух словах – о чем книга?

- Книга энциклопедического плана. Через колокола в литературе, музыке и живописи рассказывается буквально все - от литья колоколов до его разных звонов. Рассказывается о разных колоколах - колоколах Востока, затонувших, колоколах в творчестве Есенина, Пабло Неруды, Марины Цветаевой, о звонарях. Обо всем, что связано с колоколами – колокольный фольклор, бубенчики, колокольчики.

- Над какими еще книгами работаете? Есть планы на ближайшее время?

- В этом году хочется подготовить книгу к 10-летию со дня смерти поэта и прозаика Викдана Синицына. Здесь будут материалы о нем, и его неопубликованные вещи.
Плюс у меня готова уже саамская антология, никак не могу выпустить ее в свет, как впрочем и повесть об Октябрине Вороновой.
Есть еще роман, на завершение которого также нужно время. Роман о трудных годах в нашей стране – от 1980 до 2000-го, о том, как выживали у нас в Ревде - хотя у меня это не Ревда, а город Светлый. У меня много рассказов про эти годы, я решила их объединить и сделать роман. Там три части и три пары разных героев. Все они друзья, но судьбы у них разные. В этом романе ничего не нафантазировано, все происходило на самом деле только в разное время и с разными людьми. У меня некоторые подруги читали его уже, говорили, понравился. Я не из тех авторов, которые прячут свое произведение от всех и вся до его выхода. Я даю читать, его еще в работе, чтобы прочувствовать реакцию друзей, что нравится, а что нет…

- У Вас столько обязанностей: вы пишете, ездите, выступаете... Где берете силы и о чем мечтаете?

- Постоянно мечтаю выспаться. Потому что ложусь спать самое раннее в 3 утра, а бывает в 5-8 утра. Хорошо, если до 10-11 дадут поспать… Где силы черпаю? Молюсь, прошу Господа дать энергии и работоспособности. Это, кстати, и в каждой открытке пишу …

Беседовала Татьяна Матрехина.